![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Жанр об учёных в советской литературе
Jul. 11th, 2023 05:29 pmI
В дореволюционной русской литературе учёные изображались обличительно, сатирически, гротескно, карикатурно, как у Чехова — в пьесе «Дядя Ваня» или в рассказе «Скучная история». Когда появилась научная фантастика, то появился другой образ учёного, героический, как в романе Обручева «Земля Санникова» или в романе А. Толстого «Аэлита». Но в научной фантастике главное — фантастические изобретения, невероятные приключения, поэтому специфика науки показывается там в преломлённом виде.
Кажется, тему науки, поданной не с целью обличения, но и не в виде научной фантастики или прямой популяризации, открыл Каверин. Сначала он пошёл по привычному пути и в романе с ключом «Скандалист, или Вечера на Васильевском» изобразил филологов обличительно, гротескно. После перехода к реализму требовалось найти положительного героя, и Каверин нашёл его среди учёных: гуманитариев, как в романе «Исполнение желаний», и биологов и врачей, как опять-таки в «Исполнении желаний» и в романе «Открытая книга». Лётчик Саня Григорьев в «Двух капитанах» поневоле становится учёным — и географом, и историком, и филологом, — а заканчивается роман его лекцией в Географическом обществе. Каверин стал родоначальником или одним из родоначальников особого жанра советской литературы: произведений об учёных как учёных, о специфике науки и наук.
Кто ещё представлял жанр в те годы, трудно сказать. (Любопытно, что за границей Набоков написал роман «Дар», где целую главу посвятил биографии вымышленного учёного.) Расцвет жанра пришёлся на времена оттепельные и послеоттепельные. Сам Каверин написал о биологах в романах «Двойной портрет» и «Двухчасовая прогулка», об археологах в пьесе «Утро дней», о физиках в рассказе «Кусок стекла». Тогда же появились новые имена: Дудинцев, Гранин, Аксёнов, Грекова... и многие другие.
Жанр об учёных стал обычным для советской литературы, и как в любом жанре, в нём выявился свой канон, заданный ещё Кавериным. Примерно один и тот же набор типажей, которых проще обозначить именами всем известных персонажей из «Двух капитанов». Есть молодой учёный-энтузиаст, новатор, мечтающий раздвинуть границы Непознанного и поведать миру Истину, — Саня Григорьев. Есть духовный наставник молодого учёного — капитан Татаринов (в «Двух капитанах» заочный наставник, но в других произведениях жанра очный). Есть немолодой учёный, враг молодого учёного, консерватор или ложный новатор — Николай Антоныч. Есть помощник консерватора, молодой учёный-карьерист — Ромашов. Есть верная подруга молодого учёного — Катя Татаринова. Сюжет вращается вокруг двух элементов. Первый элемент: научный поиск, великое открытие. Второй элемент: интриги в мире науки, борьба старого и нового. Всегда есть любовная линия, но в жанре об учёных она второстепенна. Важнее тема дружбы, которая по-настоящему проявилась в литературе только в 20-м веке.
Жанр говорит о вымышленных учёных, даже если у них есть прототипы, и не стоит путать его с документальными произведениями о реальных учёных — это смежный, но другой жанр. Например, у Гранина есть роман о вымышленных учёных «Иду на грозу» и документальная повесть о реальном учёном «Зубр». Любопытная коллизия возникает, когда писатель берёт реальное научное открытие и отдаёт его своему вымышленному учёному, как было в романах Каверина или в «Территории» Куваева. Возникает та «скрытая магия» в искусстве, те странные взаимоотношения искусства и реальности, которые интересовали Борхеса и Эко.
Странно, но, кажется, в СССР жанр об учёных не был осмыслен как жанр. В «Краткой литературной энциклопедии» есть статья «Научно-художественная литература», но это разновидность научно-популярной литературы, где основное внимание уделяется психологии научного творчества. В качестве примеров там приводятся классические научно-популярные книги «Охотники за микробами» Де Крайфа и «Боги, гробницы, учёные» Керама. В конце 1990-х годов критик Вл. Новиков придумал филологический роман, к которому он относит и романы, где герои — литературоведы, и романы, как-то связанные с филогическими кунштюками. В качестве образцов у него выступают «Скандалист» Каверина, «Пушкинский дом» Битова и даже пресловутое «Голубое сало» Сорокина. К обсуждаемому жанру об учёных филологический роман Новикова отношения не имеет.
Жанр об учёных существовал и в кино. Произведения самых известных авторов жанра были экранизированы, кроме полуопального Дудинцева, которого экранизировали позднее. Среди фильмов об учёных были совершенно проходные, которые никто не смотрел тогда и не вспомнит сейчас. «Скрытая магия» возникает в проходном фильме «Укрощение огня», где запуск первого спутника и первого человека отданы вымышленному герою, похожему и непохожему на Королёва. То же самое в проходном фильме «Стратегия риска», где открытие тюменской нефти отдано вымышленному герою, похожему и непохожему на Салманова. Был один безусловный шедевр, хотя он и не вписывался в каверинский канон, — «Девять дней одного года» Ромма.
Жанр об учёных исчез после распада СССР и смерти советской литературы, когда позднесоветскую интеллигентско-просветительскую идеологию заменил банальный меркантилизм. Стоит ли об этом жалеть? Ведь ясно, что, несмотря на усилия писателей изобразить реальность, они изображали параллельную реальность. Это была, по сути, утопическо-альтернативная фантастика, где был другой СССР, с другой системой управления, где положительные герои всегда побеждали отрицательных. Каверин и Дудинцев писали о сталинских репрессиях, но всё равно не могли изобразить их во всей полноте, как Шаламов и Солженицын. Ясно, что реальные учёные были и остаются совсем не такими, как герои жанра об учёных. Реальные учёные — это обыватели, конформисты, карьеристы, которых поиски истины интересуют меньше всего. В жизни побеждали и побеждают отрицательные герои Каверина, а не положительные — не Саня Григорьев, а Ромашов. В жизни Ромашов покупает себе диссертацию, становится большим начальником, а потом приказывает своей секретарше написать о нём статью в Википедии.
Но именно этот утопизм и привлекает в жанре об учёных. Хочется хоть ненадолго попасть в мир, где живут именно такие учёные, которые мечтают раздвинуть границы Непознанного и поведать миру Истину. По той же причине так привлекают утопии о будущем, созданные Ефремовым, Стругацкими, Лемом, Булычёвым, Джином Родденберри и другими фантастами. ( Read more... )
В дореволюционной русской литературе учёные изображались обличительно, сатирически, гротескно, карикатурно, как у Чехова — в пьесе «Дядя Ваня» или в рассказе «Скучная история». Когда появилась научная фантастика, то появился другой образ учёного, героический, как в романе Обручева «Земля Санникова» или в романе А. Толстого «Аэлита». Но в научной фантастике главное — фантастические изобретения, невероятные приключения, поэтому специфика науки показывается там в преломлённом виде.
Кажется, тему науки, поданной не с целью обличения, но и не в виде научной фантастики или прямой популяризации, открыл Каверин. Сначала он пошёл по привычному пути и в романе с ключом «Скандалист, или Вечера на Васильевском» изобразил филологов обличительно, гротескно. После перехода к реализму требовалось найти положительного героя, и Каверин нашёл его среди учёных: гуманитариев, как в романе «Исполнение желаний», и биологов и врачей, как опять-таки в «Исполнении желаний» и в романе «Открытая книга». Лётчик Саня Григорьев в «Двух капитанах» поневоле становится учёным — и географом, и историком, и филологом, — а заканчивается роман его лекцией в Географическом обществе. Каверин стал родоначальником или одним из родоначальников особого жанра советской литературы: произведений об учёных как учёных, о специфике науки и наук.
Кто ещё представлял жанр в те годы, трудно сказать. (Любопытно, что за границей Набоков написал роман «Дар», где целую главу посвятил биографии вымышленного учёного.) Расцвет жанра пришёлся на времена оттепельные и послеоттепельные. Сам Каверин написал о биологах в романах «Двойной портрет» и «Двухчасовая прогулка», об археологах в пьесе «Утро дней», о физиках в рассказе «Кусок стекла». Тогда же появились новые имена: Дудинцев, Гранин, Аксёнов, Грекова... и многие другие.
Жанр об учёных стал обычным для советской литературы, и как в любом жанре, в нём выявился свой канон, заданный ещё Кавериным. Примерно один и тот же набор типажей, которых проще обозначить именами всем известных персонажей из «Двух капитанов». Есть молодой учёный-энтузиаст, новатор, мечтающий раздвинуть границы Непознанного и поведать миру Истину, — Саня Григорьев. Есть духовный наставник молодого учёного — капитан Татаринов (в «Двух капитанах» заочный наставник, но в других произведениях жанра очный). Есть немолодой учёный, враг молодого учёного, консерватор или ложный новатор — Николай Антоныч. Есть помощник консерватора, молодой учёный-карьерист — Ромашов. Есть верная подруга молодого учёного — Катя Татаринова. Сюжет вращается вокруг двух элементов. Первый элемент: научный поиск, великое открытие. Второй элемент: интриги в мире науки, борьба старого и нового. Всегда есть любовная линия, но в жанре об учёных она второстепенна. Важнее тема дружбы, которая по-настоящему проявилась в литературе только в 20-м веке.
Жанр говорит о вымышленных учёных, даже если у них есть прототипы, и не стоит путать его с документальными произведениями о реальных учёных — это смежный, но другой жанр. Например, у Гранина есть роман о вымышленных учёных «Иду на грозу» и документальная повесть о реальном учёном «Зубр». Любопытная коллизия возникает, когда писатель берёт реальное научное открытие и отдаёт его своему вымышленному учёному, как было в романах Каверина или в «Территории» Куваева. Возникает та «скрытая магия» в искусстве, те странные взаимоотношения искусства и реальности, которые интересовали Борхеса и Эко.
Странно, но, кажется, в СССР жанр об учёных не был осмыслен как жанр. В «Краткой литературной энциклопедии» есть статья «Научно-художественная литература», но это разновидность научно-популярной литературы, где основное внимание уделяется психологии научного творчества. В качестве примеров там приводятся классические научно-популярные книги «Охотники за микробами» Де Крайфа и «Боги, гробницы, учёные» Керама. В конце 1990-х годов критик Вл. Новиков придумал филологический роман, к которому он относит и романы, где герои — литературоведы, и романы, как-то связанные с филогическими кунштюками. В качестве образцов у него выступают «Скандалист» Каверина, «Пушкинский дом» Битова и даже пресловутое «Голубое сало» Сорокина. К обсуждаемому жанру об учёных филологический роман Новикова отношения не имеет.
Жанр об учёных существовал и в кино. Произведения самых известных авторов жанра были экранизированы, кроме полуопального Дудинцева, которого экранизировали позднее. Среди фильмов об учёных были совершенно проходные, которые никто не смотрел тогда и не вспомнит сейчас. «Скрытая магия» возникает в проходном фильме «Укрощение огня», где запуск первого спутника и первого человека отданы вымышленному герою, похожему и непохожему на Королёва. То же самое в проходном фильме «Стратегия риска», где открытие тюменской нефти отдано вымышленному герою, похожему и непохожему на Салманова. Был один безусловный шедевр, хотя он и не вписывался в каверинский канон, — «Девять дней одного года» Ромма.
Жанр об учёных исчез после распада СССР и смерти советской литературы, когда позднесоветскую интеллигентско-просветительскую идеологию заменил банальный меркантилизм. Стоит ли об этом жалеть? Ведь ясно, что, несмотря на усилия писателей изобразить реальность, они изображали параллельную реальность. Это была, по сути, утопическо-альтернативная фантастика, где был другой СССР, с другой системой управления, где положительные герои всегда побеждали отрицательных. Каверин и Дудинцев писали о сталинских репрессиях, но всё равно не могли изобразить их во всей полноте, как Шаламов и Солженицын. Ясно, что реальные учёные были и остаются совсем не такими, как герои жанра об учёных. Реальные учёные — это обыватели, конформисты, карьеристы, которых поиски истины интересуют меньше всего. В жизни побеждали и побеждают отрицательные герои Каверина, а не положительные — не Саня Григорьев, а Ромашов. В жизни Ромашов покупает себе диссертацию, становится большим начальником, а потом приказывает своей секретарше написать о нём статью в Википедии.
Но именно этот утопизм и привлекает в жанре об учёных. Хочется хоть ненадолго попасть в мир, где живут именно такие учёные, которые мечтают раздвинуть границы Непознанного и поведать миру Истину. По той же причине так привлекают утопии о будущем, созданные Ефремовым, Стругацкими, Лемом, Булычёвым, Джином Родденберри и другими фантастами. ( Read more... )