dzatochnik: (Default)
Зарубежные детективы у себя на родине были просто детективами разных видов и сортов. Они развлекали публику и провозглашали те ценности, которые обычно провозглашает массовая литература: Добро побеждает Зло и т. д. Отобранные для перевода в СССР, они попадали в другой контекст — в контекст позднесоветской интеллигентско-просветительской идеологии. У советских читателей должно было возникнуть ощущение, что основная цель зарубежного детектива — обличение капитализма и пережитков феодализма. Главный герой зарубежного детектива отличался от героя советского детектива, который был похож на Правдина, чувствующего поддержку лучшего в мире государственного строя. Можно сказать, что зарубежный детектив был отдельным жанром советской литературы, а прогрессивные детективщики от Агаты Кристи до Хеммета были советскими писателями. Впрочем, это дешёвый парадокс в духе какого-нибудь Г...са.

Не парадокс, что отдельным жанром советского кино были экранизации зарубежных детективов. Если советский кинодетектив изображал утопию, в которой сохранились мелкие недостатки, то зарубежный кинодетектив изображал саму цитадель Зла. Здесь была возможность показать ихнюю жизнь, которую советские режиссёры так любили показывать, — особняки, автомобили, алкоголь и т. д. Много таких экранизаций снималось на прибалтийских студиях, а если не на прибалтийских, то с прибалтийскими актёрами. Почему-то считалось, что прибалтийские актёры более органично смотрелись в ролях иностранцев в иностранных костюмах и в иностранной обстановке. У прибалтийских студий были свои привилегии, и там были сняты единственные в СССР экранизации Честертона, Хеммета и даже Дж. Х. Чейза.

Все эти обличения капитализма могли казаться пропагандой, но в России 90-х годов стало понятно, что в пропаганде была большая доля истины. У нас капитализм проявился именно в том диком виде, в каком его изображали в программе «Время», в журнале «Крокодил», в экранизациях зарубежных детективов. У нас этот дикий капитализм не был смягчён демократией — с парламентом, профсоюзами, свободными СМИ. Капитализм с демократией при всех недостатках лучше, чем капитализм без демократии.

(Экранизации зарубежных детективов преследовали серьёзные цели, и в них не было места юмору. Но рядом с ними находился другой жанр советского кино — ретрокомедии про ихнюю жизнь, часто музыкальные комедии. Часто эти комедии были экранизациями: «Трое в лодке, не считая собаки», «Трест, который лопнул». Иногда они были экранизациями детективов и тогда имели в той или иной степени пародийный характер: «Голубой карбункул», «Приключения принца Флоризеля». Киносериал «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» располагается ровно посредине между ретрокомедиями про ихнюю жизнь и зарубежными кинодетективами.) Read more... )
dzatochnik: (Default)
У Бирса в мемуарном очерке "На горе" (On a Mountain; 1909) читаем:

"Это было осенью "незапамятного года", 1861-го от Рождества Христова, а от нашей Героической Эры первого..." ("It was in the autumn of that "most immemorial year," the 1861st of our Lord, and of our Heroic Age the first...")

Сразу вспоминается знаменитое начало "Белой гвардии". Понятно, что Булгаков не мог читать малоизвестное произведение Бирса. Значит, этот приём пришёл в их головы независимо, или был общий источник?

* * *

Более очевидный случай. Дэшил Хэммет, "Кровавая жатва":

"– Теперь разбежались, – сказал я. – И не думайте, будто в Отравилле существуют законы, кроме тех, что вы установите для себя сами.

Мики заявил, что я помер бы от удивления, если бы узнал, без скольких законов он может прожить" (пер. М. Сергеевой).

Братья Стругацкие, "Стажёры":

"– Это незаконно, Алексей, – негромко сказал Юрковский.

Быков вернулся к столу и сел.

– Если бы ты знал, Владимир, – сказал он, – без скольких законов я могу обойтись в пространстве".

В цитатнике Курильского не отражено. Меж тем, АН читал Хэммета в оригинале, но читал ли он его к моменту написания "Стажёров"? Или тоже независимый ход мысли?