![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
В "Неприкосновенном запасе" неожиданно блок статей про фантастику: "Барьер времени" Фредрика Джеймисона (об утопии, глава из книги, лютая философия), "Еще раз о комплексе прогрессора" Марка Липовецкого (о Стругацких, разумеется), "Тайна Темной планеты, или Как уверовать в будущее" Ирины Каспэ (о Ефремове - редком госте на страницах столь высоколобого издания).
* * *
В "Знамени" остроумное наблюдение того же Марка Липовецкого "Возвращение литературоцентризма: стим-панк наяву":
* * *
В "Знамени" остроумное наблюдение того же Марка Липовецкого "Возвращение литературоцентризма: стим-панк наяву":
"Несмотря на сугубо консервативную повестку, при вторжении в культурную среду — повторюсь: ставшую политикой — государственная имитация империи XIX века, империи до Сталина с Гитлером и до Холокоста, превращается в эдакий постмодернистский стим-панк. Если в «Машине различий» (1990) Уильяма Гибсона и Брюса Стерлинга, классическом романе стим-панка, судьба мира радикально меняется оттого, что в викторианской Англии изобретают механический компьютер, то путинский стим-панк основан на обратном принципе: страна с компьютерами и Интернетом вдруг воображается викторианской империей. Однако главный прием стим-панка все же сохраняется: навязанные «духовные скрепы» и политические повороты 2014-го года, подобно компьютеру во времена Диккенса, функционируют как цитаты из другой эпохи, вызывая вокруг себя, как и в «Машине различий», турбулентные завихрения времени, создавая зону непредсказуемости. Литературоведы увидели в жанре стим-панка проявление постмодернистского понимания истории как сконструированного нарратива, fiction особого рода. В российском стим-панке то же мироощущение перенесено со страниц романoв на страницы газет и телеэкраны. Правда, кровь в российском стим-панке льется не fictional, а самая настоящая".