Полевой дневник о путешествии по Оби

М. Агапов, полевой дневник (рукопись).

Эксклюзивный материал от автора, культурного антрополога, — рукопись полевого дневника о путешествии летом этого года по Оби.

Получил большое удовольствие, как от книг Пржевальского, Ливингстона, Фоссета. Не дневник, а готовые очерки, с подробным описанием быта, характеров, даже внутреннего мира автора. Одного персонажа с другим не спутаешь, «яркие индивидуальности». Живая жизнь в самом натуральном виде, гротеск и абсурд. Жалко, в таком виде нельзя опубликовать — не 19-й век. А в научных статьях жизни останется мало.

«В два часа N предложил капитану свою помощь в несении ночной вахты. Капитан ушел спать, а N встал у штурвала. N тоже пил водку, но был заметно адекватнее капитана. Однако внутренний автопилот N оказался недостаточно надежным. Около четырех утра N зашел в протоку. Вскоре он осознал свою ошибку и двинул обратно. Сегодня утром в рубке, стоя за штурвалом, N эмоционально и подробно рассказывал всем, как капитан отругал его за протоку. При этом N использовал исключительно сексуальные метафоры: со всей возможной детализацией он описывал, как капитан оттрахал его. Когда капитан поднялся в рубку (он был пьян и уже выпил для опохмела...), он тоже обстоятельно рассказал, как оттрахал старпома. По словам капитана, ключевая ошибка старпома заключалась в том, что он шел на глазок, а не по навигационным знакам. «Учись студент! Ты не соси знания, ты заглатывай!» (это еще не самое натуралистичное выражение). И капитан, и старпом так много говорили о сексе друг с другом, что казалось сейчас они и в самом деле устроят оргию. «Ну вообще мы не голубые», — сказал мне капитан и ушел».

«Дома я постоянно бегу на перегонки со временем, хочется успеть все: и йога с физкультурой, и почитать, и над статьей поработать, и английским позаниматься и т.д. и т.п. Никогда не получается успеть все, что было запланировано на день. Это огорчает. Если приходится отвлекаться на какую-нибудь ерунду, то возникает устойчивое ощущение, что у меня крадут время. Здесь, на корабле, время воспринимается совершенно иначе. Я сразу окунулся в кораблядскую жизнь (так здесь это называется) и поплыл по ее течению. Сначала меня чуть-чуть напрягало, что я не использую свое время «эффективно», но скоро это прошло — кораблядская жизнь затягивает, нужно просто отдаться ее течению. Если бы не дневник, я уже давно забыл бы какой сейчас день. А может быть и год — старпом заметил, что заполняя судовой журнал, капитан упорно пишет «2012 г.».

«С точки зрения капитана [из Томска], ХМАО и ЯНАО — это все-таки Тюмень (в смысле Тюмения)».

Главный террорист

Передача "Цена революции": "ВЧК в разгар Гражданской войны (1918-1919)". Гость -- историк С. Леонов.

"Главным террористом в нашей истории, я считаю, был не Дзержинский, а был Ленин. Он настропаливал на террор, он призывал к беспощадности. Он был более беспощадный, чем Троцкий, чем Дзержинский. Ленин -- это, конечно, особая статья. Он не был изувером, но он был исключительно целеустремлённым человеком. Он знал: вот это нужно для революции. Ради этого блага он в себе все человеческие качества истребил. Он рвал с друзьями, он не имел личной жизни. Ведь у него все друзья остались в меньшевиках. (...) Он давил, и он подталкивал к террору и беспощадности. Он. Не Свердлов, не Троцкий, даже не Дзержинский. (...)

Возмущение ЧК шло непрерывно, с момента создания. Уже весной 1918 года обострилось, и летом оно приняло очень серьёзный характер. А с середины сентября -- 5 сентября объявили красный террор, -- с середины сентября среди партийных кадров массовое недовольство было. В начале октября, по-моему, уже Ольминский писал в "Правде", что лозунг "Вся власть советам" сменяется лозунгом "Вся власть чрезвычайкам". (...) Большинство членов большевистского руководства было настроено на радикальную реорганизацию ЧК и даже упразднение. Сталин даже поддерживал радикальную реорганизацию в 1918 году. Исключительно поддержка Ленина спасла ВЧК. Свердлов, для чекистов вождь номер два, тот человек, который курировал ВЧК, в чьём кабинете создавалась ЧК, тот человек, один из немногих, может быть, один из двух-трёх, кто был с Дзержинским на "ты", и то он был против ЧК. Ну, не против ЧК, но он был за усекновение ЧК серьёзно, потому что он понял: они зарвались".