«Мёртвые души», премьера в Драмтеатре, по роману Н. Гоголя.
Обещали музыкальный фарс. Режиссёрка из Перми, авторы песен из Москвы. Перед спектаклем на экран выводится много-много имён из гоголевских сочинений, не только из «Мёртвых душ». Это настраивает на что-то необычное.
Занавес поднимается, и опускаются сверху столики, производящие резаную бумагу, которой усыпана вся сцена. Я подумал: как круто, наконец-то художник Паненков научился делать динамичные декорации, уроки «Молодости» и «С любимыми не расставайтесь» не прошли даром. Нет, не научился. Весь спектакль мы видим голую сцену с резаной бумагой, на которую выезжают телеги с огромными колёсами. Это главное в оформлении сцены: бумага, она же солома, и телеги с огромными колёсами.
Чичиков (Н. Аузин) остался для меня непонятным персонажем. Он не похож на мошенника. Он сам выглядит как запутавшаяся в сетях — в резаной бумаге и соломе — жертва. При этом ему отданы большие куски текста от автора. Чичиков — это Гоголь? В финале он танцует дикий танец с мужиками и бабами — полностью сливается с окружающей средой. Нет, совсем не мошенник. Непонятный персонаж.
Отец (А. Тихонов) учит Чичикова уважать копейку, и на сцене постоянно появляется капитан Копейкин (Е. Медведев). Это безногий инвалид на тележке, и не поймёшь, какой войны он герой, — просто Отечественной или Великой Отечественной.
Губернатор (С. Осинцев) — более важный персонаж, чем в романе. С его патриотической арии и начинается спектакль. Он едет с Чичиковым к Манилову. Он постоянно просит взятки — расшитый кошелёк появляется не просто так. Он в доле с Чичиковым, и он-то и есть главный мошенник в спектакле — до поры до времени.
Манилов (К. Антипин) — это Манилов, даже сверх-Манилов. Плюшкин (С. Бёлозёрских) — это Плюшкин. Тут не было придумано ничего нового. Ноздрёв (С. Калинин) меньше Ноздрёва, удивительно тусклый персонаж, обидно за актёра. Зять Ноздрёва — жлоб, как в «Мёртвых душах» лесосибирского театра «Поиск».
Коробочка (Т. Пестова) — хозяйка публичного дома. Когда Чичиков просит у неё мёртвых, то это вызывает понятную реакцию. Я смотрел «Мёртвые души» лесосибирского театра, «Коробочку и Чи-чи-кова» молодёжного театра «Май», и вот теперь «Мёртвые души» ТДТ, и во всех трёх спектаклях во встречу Чичикова с Коробочкой добавлены сексуальные мотивы, везде вдова-помещица пытается соблазнить своего гостя. Ребята, это уже не оригинально.
Больше всего смеха и аплодисментов заработал Собакевич (С. Скобелев). Казалось, неожиданный ход — Скобелев в роли Собакевича. Но неожиданности мало — Скобелев на мощную мощность врезал Скобелева, играя со зрителями, как кошка с мышатами. «Лови его, мочи его в сортире!» — это совершенно не нужно для спектакля, но зрители, конечно, ржут. Ещё одна отличная комедийная роль Скобелева, но это не Собакевич, а, скорее, Ноздрёв. Собакевич тут тайно интригует против губернатора, и когда губернатор в финале умирает, то Собакевич становится губернатором. Вот кто главный мошенник в спектакле!
Массовка — мужики в картузах и бабы в сарафанах. Такая исконная Русь. Мы постоянно обвиняем иностранцев в клюкве, когда они изображают Россию. Но когда мы сами изображаем Россию, то получается та же клюква: солома, телеги, картузы, сарафаны, водка.
У каждого персонажа есть своя ария. Эти грамотные, скучные, незапоминающиеся попсовые песни, которые нужны спектаклю, как телеге — пятое колесо. Лучше бы песен не было, а было бы больше текста Гоголя.
Маркер среднего спектакля в ТДТ — это хождение актёров по зрительному залу. В «Ангажементе» это оправдывается маленькой сценой, а в ТДТ это ничем не оправдывается.
В целом, не знаю, что сказать. Опять впечатление недокрученности, как от «Обыкновенного чуда» и «Испанской баллады».
*
После спектакля Тюменский деловой клуб выдавал свою премию. Лучшим спектаклем стала, конечно, «Испанская баллада». Лучшая актриса — М. Карцева за «Испанскую балладу». Вот это справедливо.
*
В фойе опять выставка. Выставка абстрактной живописи. Прошло сто лет, и абстрактная живопись добралась до Тюмени, с чем я вас и поздравляю.
