![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Елена Белякова, "Брак и развод в России XIX века":
"Проблема семьи и брака становится в середине XIX в. особенно актуальной для русского общества. Не случайно именно коллизии, с ней связанные, попадают в поле зрения большинства писателей того времени.
Достаточно вспомнить «Анну Каренину» Льва Толстого, где сюжет о супружеской неверности при затруднительности развода определяет трагизм описываемой ситуации и завершается гибелью главной героини.
В то же время автор показывает нам и другой, менее эффектный, но, думается, более типичный кризис, который развивается в семье Облонских, где Долли смиряется с изменами мужа и рожает от него детей: одного за другим.
...
Для основной части населения России характерна была семья традиционная. Именно этот тип наблюдается здесь в течение столетий вплоть до начала «промышленного переворота».
Ему свойственны:
— очень высокий уровень рождаемости (в конце ХIХ в. на тысячу человек православного населения европейских губерний зафиксировано почти 50 рождений, в то время как в развитых странах Европы — от 22 до 36);
— низкая продолжительность жизни (для мужчин в среднем 38 лет, для женщин — 40);
— высокая смертность (34 случая на тысячу против 18—22 в Европе);
— раннее вступление в брак (средний возраст женихов в деревне колебался в пределах 18—20, невест — 16—18 лет);
— решающая роль воли старших (отца, реже матери, других родственников, опекунов) при выборе партнера.
...
К.П.Победоносцев — обер-прокурор Синода — отмечал, что данный уклад: «начинает … переживать себя, патриархальные начала его уже не в силах устоять против начала личности, повсюду заявляющей свои требования, свое желание освободиться из среды семейного общения, которая уже становится для нее тесною».
...
Число разводов неуклонно росло, но по сравнению с общей численностью браков оставалось смехотворным. В стране с многомиллионным населением оно составляло: в 1840 г. — 198, в 1880 г. — 920, в 1890 г. — 942.
Жесткие ограничения, «охранявшие» семью, одновременно не допускали заключения многих новых, возможно более счастливых, браков. С низкой численностью разводов прямо связано увеличение количества незаконнорожденных детей (таковыми считались те, чьи родители не вступили в церковный брак).
В Санкт-Петербурге в 1867 г. было зафиксировано 19342 рождений, в том числе — 4305 «незаконных» (22%); а в 1889 г. на 28640 новорожденных считалось уже 7907 «бастардов».
Получается, что в северной столице почти каждый третий ребенок (28%) появлялся на свет вне брака.
Связь между жесткостью семейного законодательства и количеством родившихся «вне закона» хорошо понимали и современники, способные сравнить Россию с другими европейскими странами. Так, после принятого в Англии (1857) более либерального закона о разводах, доля внебрачных детей на тысячу новорожденных уменьшилась на 20% (65 и 50 рождений)".
Достаточно вспомнить «Анну Каренину» Льва Толстого, где сюжет о супружеской неверности при затруднительности развода определяет трагизм описываемой ситуации и завершается гибелью главной героини.
В то же время автор показывает нам и другой, менее эффектный, но, думается, более типичный кризис, который развивается в семье Облонских, где Долли смиряется с изменами мужа и рожает от него детей: одного за другим.
...
Для основной части населения России характерна была семья традиционная. Именно этот тип наблюдается здесь в течение столетий вплоть до начала «промышленного переворота».
Ему свойственны:
— очень высокий уровень рождаемости (в конце ХIХ в. на тысячу человек православного населения европейских губерний зафиксировано почти 50 рождений, в то время как в развитых странах Европы — от 22 до 36);
— низкая продолжительность жизни (для мужчин в среднем 38 лет, для женщин — 40);
— высокая смертность (34 случая на тысячу против 18—22 в Европе);
— раннее вступление в брак (средний возраст женихов в деревне колебался в пределах 18—20, невест — 16—18 лет);
— решающая роль воли старших (отца, реже матери, других родственников, опекунов) при выборе партнера.
...
К.П.Победоносцев — обер-прокурор Синода — отмечал, что данный уклад: «начинает … переживать себя, патриархальные начала его уже не в силах устоять против начала личности, повсюду заявляющей свои требования, свое желание освободиться из среды семейного общения, которая уже становится для нее тесною».
...
Число разводов неуклонно росло, но по сравнению с общей численностью браков оставалось смехотворным. В стране с многомиллионным населением оно составляло: в 1840 г. — 198, в 1880 г. — 920, в 1890 г. — 942.
Жесткие ограничения, «охранявшие» семью, одновременно не допускали заключения многих новых, возможно более счастливых, браков. С низкой численностью разводов прямо связано увеличение количества незаконнорожденных детей (таковыми считались те, чьи родители не вступили в церковный брак).
В Санкт-Петербурге в 1867 г. было зафиксировано 19342 рождений, в том числе — 4305 «незаконных» (22%); а в 1889 г. на 28640 новорожденных считалось уже 7907 «бастардов».
Получается, что в северной столице почти каждый третий ребенок (28%) появлялся на свет вне брака.
Связь между жесткостью семейного законодательства и количеством родившихся «вне закона» хорошо понимали и современники, способные сравнить Россию с другими европейскими странами. Так, после принятого в Англии (1857) более либерального закона о разводах, доля внебрачных детей на тысячу новорожденных уменьшилась на 20% (65 и 50 рождений)".