NB

1 апреля — Международный день птиц, который отмечается только в России. В списке международных дней и недель ООН такого дня нет, есть два Всемирных дня мигрирующих птиц — 10 мая и 12 октября.

Использую этот сомнительный повод, чтобы выложить сюда список птиц, которых я наблюдал в городе и в деревне. Сразу предупреждаю, что я не орнитолог и даже не бёрдвотчер. Просто лет десять назад стал обращать внимание на необычных птиц. Необычные птицы — это все птицы за пределами городских птиц типа голубя и воробья. Началось с зяблика, который пел во дворе многоэтажки. Потом обнаружилось, что соловей или чёрный коршун — это совсем не экзотика даже для сравнительно крупного города.

Распознать птицу, которая хорошо всем известна, — это радость. Слышать зяблика, зеленушку, горихвостку-чернушку, видеть дрозда, варакушку, жёлтую трясогузку, встречать весной прилетающих журавлей, ласточек, того же чёрного коршуна — это радость. Даже просто научиться отличать домового воробья от полевого воробья — это радость. Мысль написать некоторое количество очерков о таких радостных событиях я, скорее всего, не осуществлю, это будет потеря времени. В интернете полно такого добра во всех видах — тексты, фото, видео. (Впрочем, один такой очерк выкладываю ниже.)

Для определения пользуюсь изданием: В. Рябицев. Птицы Сибири: справочник-определитель. В 2 т. М., Екатеринбург, 2014. Первый том — справочный, он включает сведения об образе жизни. Второй том — собственно определитель, здесь даётся описание внешнего вида и голоса, цветные иллюстрации, карта ареала. С первого взгляда, кажется, что разделение на два тома неудобно, но потом привыкаешь. Первый том для теории, в него заглядываешь реже. Второй для практики, он нужен постоянно. В моих списках птицы расположены в том же порядке, что в этом определителе.

a) Птицы, которых я видел и/или слышал в городе, в том числе в больших парках в черте города

Кряква
Чёрный коршун
Озёрная чайка
Сизый голубь
Обыкновенная кукушка
Чёрный стриж
Большой пёстрый дятел
Береговушка
Жёлтая трясогузка
Белая трясогузка
Сорока
Галка
Грач
Серая ворона
Свиристель
Обыкновенный соловей
Варакушка
Дрозд-рябинник
Большая синица
Обыкновенный поползень
Домовый воробей
Полевой воробей
Зяблик
Щегол
Чечётка
Обыкновенный снегирь

b) Птицы, которых я видел и/или слышал в деревне, в том числе в лесу вокруг деревни

Кряква
Чёрный коршун
Серый журавль
Озёрная чайка
Обыкновенная кукушка
Большой пёстрый дятел
Деревенская ласточка
Белая трясогузка
Обыкновенный скворец
Кукша
Сорока
Грач
Серая ворона
Ворон
Свиристель
Горихвостка-чернушка
Обыкновенный соловей
Дрозд-рябинник
Пухляк
Большая синица
Обыкновенный поползень
Домовый воробей
Полевой воробей
Зяблик
Юрок
Обыкновенная зеленушка
Щегол
Обыкновенный снегирь
Обыкновенный дубонос

Есть ещё разные спорные случаи. Например, на реке Пышме видел какую-то большую птицу (аист или цапля?), но не опознал. В городе, кажется, один раз видел ворона, но не уверен.

* * *

Когда я учился на историческом факультете, то, как и другие студенты, ездил на археологическую практику в Исетский район. Я не буду писать об археологической практике и вообще об историческом факультете, потому что придётся тогда писать о людях, с которыми был знаком, а я не хочу о них писать.

Упомянул же археологическую практику я вот к чему. Однажды на раскопе мы увидели какую-то большую хищную птицу, которая парила высоко в небе. Никто не смог сказать, что это за птица, к какому виду или хотя бы роду она относится. Тогда я подумал, что таких хищных птиц можно увидеть только вдалеке от города.

Прошло много лет. Как-то в августе я бродил по одному дачному посёлку на Московском тракте в нескольких километрах от Тюмени и прямо на дачной улице увидел большую хищную птицу. Я тогда не пользовался определителями птиц и не смог понять, что это за птица. Тогда я подумал, что таких хищных птиц можно увидеть не только вдалеке от города, но и в окрестностях города.

Прошло ещё много лет. Как-то в июле я пришёл погулять в Гилёвскую рощу, прошёл её насквозь, вышел на заброшенное поле и увидел над озером большую хищную птицу. Потом я видел эту птицу ещё несколько раз и с помощью определителя выяснил, что это чёрный коршун. Я подумал, что таких хищных птиц можно увидеть и в городе, но в менее людных, более диких местах.

Действительно я видел её в городе много раз, рядом с большими парками — Гилёвской рощей и парком Гагарина. Раньше я её не замечал, но я редко бывал в больших парках, к тому же раньше я не замечал даже серую трясогузку и стрижей. Я понял, что в Исетском районе, вдалеке от города могла быть другая птица, но в дачном посёлке наверняка был чёрный коршун.

Чёрный коршун — самая нескрытная из дневных хищных птиц. Если вы видите в городе или в его окрестностях большую хищную птицу, то это, скорее всего, чёрный коршун. Окончательно можно убедиться, если присмотреться к хвосту: только у коршунов он имеет немного раздвоенную — как пишут в определителях, выемчатую — форму. Чёрным коршун кажется на фоне неба, а если он пролетит пониже, повернувшись к свету, то можно увидеть, что он коричневый.

Я видел чёрного коршуна даже в микрорайонах. Один раз в одном из новых микрорайонов, где ещё сохранялись незастроенные куски. В другой раз в Южном микрорайоне возле карьера: он парил над водой, и я не сразу обратил внимание, что это не чайка и не голубь. Когда-то я жил в Южном микрорайоне, ходил здесь в школу, но ни разу никто не показал мне чёрного коршуна. В восьмидесятые годы это была самая окраина города, дальше начинались поля и леса, и наверняка много разных птиц пролетало над улицами и дворами.

В моей памяти не хранятся детские воспоминания о том, как я видел чёрного коршуна над карьером. Или о том, как слышал соловья и зяблика. Или о том, как видел трясогузку. Моё детство могло быть немного богаче на впечатления. И вся моя жизнь.

В «Улитке на склоне» один из главных героев, живущий в мире жлобско-бюрократического кошмара, мечтает: «Хорошо бы где-нибудь отыскать людей», — и далее описывает этих людей, нормальных людей. Это описание шестидесятников, но не молодых оптимистов разгара оттепели, а заматеревших, разочаровавшихся, обуржуазившихся шестидесятников. Я читал и думал, что бывал среди таких нормальных людей и, пожалуй, не хотел бы больше среди них оказаться. Каковы же эти нормальные люди? «Чистые» — это очевидно. «Выбритые» — это как угодно, и заметьте, что нормальные люди для Стругацких по умолчанию мужского пола. Хотя вроде и среди женщин попадаются нормальные. «Внимательные, гостеприимные» — иначе и не стоит встречаться. «Не надо полета высоких мыслей, не надо сверкающих талантов. Не надо потрясающих целей и самоотрицания... Не нужно еще, чтобы они были принципиальными сторонниками или противниками чего-нибудь». Подождите, а о чём тогда говорить? Об ипотеке, что ли? «Не нужно, чтобы они были принципиальными противниками пьянства, лишь бы сами не были пьяницами». Без алкоголя — разумеется, в умеренных дозах! — шестидесятники никак не могли представить общение. Они равнодушно наблюдали, как люди типа Высоцкого выходят за рамки умеренности, и потом с лицемерной скорбью мемуарили о рано умершем гениальном друге. «Не нужно, чтобы они были принципиальными сторонниками правды-матки, лишь бы не врали и не говорили гадостей ни в глаза, ни за глаза. И чтобы они не требовали от человека полного соответствия каким-нибудь идеалам...» Ну, такое вообще редкость, не стоит и обсуждать.

Нет, я хотел бы оказаться среди других людей, среди людей, взгляды которых по основным пунктам совпадают с моими. Мои взгляды более или менее изложены в моем блоге, в моих сочинениях и примерно соответствуют позднесоветской интеллигентской идеологии, о которой я недавно писал. Чтобы было уважение к прошлому и к будущему, к классике и к современному искусству, к природе и к науке, чтобы можно было общаться без низменной лексики и без алкоголя и никотина, чтобы что-то значили слова «демократия», «прогресс», «гуманизм». И вовсе не надо идти за это на баррикады — я сам не иду на баррикады и не имею права призывать других. Для большинства людей, для жлобов и карьеристов, эти взгляды — отклонение от нормы, социальное уродство. Неужели в нашем высокомодернизированном городе, в этом центре мировой культуры, не найдётся хотя бы два-три таких урода и/или уродки? Или вся модернизация ушла в велосипеды, самокаты, бороды, татуировки, электронные сигареты, обтягивающие штаны и нарисованные брови? Пообщаться бы с людьми, с которыми общего хотя бы пятьдесят процентов, хотя бы тридцать три процента... «Боже мой, подумал Перец, неужели я хочу так много?»

Р. Акутагава. Новеллы. -- М., 1974. -- (Библиотека всемирной литературы).

Акутагава и его рассказ «Menzura Zoili» упоминаются в романе Стругацких «Хромая судьба», который я читал много-много раз. Но заинтересовался я Акутагавой после того, как в одном эссе Бродского вычитал его фразочку «У меня нет принципов, у меня есть только нервы». Наверное, я бы не стал его читать из-за одной фразочки, но вскоре случайно увидел в университетской библиотеке БВЛовский том с предисловием А. Стругацкого и тут же взял его почитать.

Рассказы Акутагавы — справедливо называемые новеллами — мне тогда чрезвычайно понравились. И исторические сюжеты, насыщенные психологизмом, типа «Ворот Расёмон», и остросюжетные психологические рассказы типа «Носового платка», и мистика-фантастика типа «Мадонны в чёрном», и квазидетективы, из которых самый оригинальный «В чаще» — один из самых оригинальных рассказов в мировой литературе. Конечно, невыносимые «Зубчатые колёса»: «Неужели не найдется никого, кто бы потихоньку задушил меня, пока я сплю?» Конечно, парадоксальные «Слова пигмея», откуда Бродский взял упомянутую фразочку. Правда, здесь она выглядела иначе: «У меня нет совести, у меня есть только нервы». До сих пор не знаю, откуда взялось это различие: наверное, Бродский читал какой-то английский перевод. Потом я хотел прочитать больше Акутагавы и даже купил и прочитал трёхтомник с рассказами, эссе, письмами. (Тогда удивился, что в трёхтомник не включены рассказы и повесть, переведённые А. Стругацким. По какой причине? Не смогли договориться с наследниками? Или это месть японистов, которые обиделись на Стругацкого из-за того, что ему доверили писать предисловие к БВЛовскому тому?)

Теперь вот перечитал БВЛовский том, хотя по плану был Гашек, которого я давно хотел прочитать. Но Гашека я читать просто не смог и перескочил на следующий пункт. Акутагава меня не разочаровал. И тогда он попал в моё настроение, и теперь он попал в моё нынешнее настроение. И тогда я завидовал его разнообразию, и теперь я опять позавидовал. Тогда я видел только влияние Гоголя в рассказах «Бататовая каша» и «Нос» и Чехова в рассказе «Сад», а теперь увидел влияние Мериме, Мопассана, Франса, которых наконец прочитал. Теперь смотрю на трёхтомник и думаю: может, перечитать?


***

Закончился читательский проект «БВЛ и другая классика», который начался в 2016 году. На самом деле, он начался ещё в 2009 году, когда я осознал, что вроде много читаю, но не читал ни строчки Гомера, Вергилия, Данте, Боккаччо, Рабле, Сервантеса, Гёте, Байрона, Диккенса, Бальзака… Тогда стал делать набеги на территорию классики, с перерывами на другие книги. В 2016 году погрузился в классику основательно, по плану на основе «БВЛ», с исключениями и дополнениями. Почти все классики оказались отличными писателями, недаром получившие звание классиков.

В планах были ещё некоторые бонусы, но сейчас читать ничего не хочется, особенно художественную литературу. Это пустое занятие, которое ничего не даёт, ничему не учит. Старые интеллигентские представления о том, что чтение художественной литературы делает умнее, ни на чём не основаны. И уж совершенно точно оно не делает счастливее.

Википедия отмечает 20-летний юбилей. Хотел бы я, чтобы это был и мой праздник, но увы. Википедию критикуют люди, которые даже не пытаются понять принципы, заложенные в основу Википедии, поэтому их критика бессмысленна. Я понимаю принципы Википедии, и они мне нравятся, но тратить время на этот проект давно не хочу. В Википедии плохо работает механизм защиты добросовестных участников от всяких мелких троллей и просто недоумков, что убивает мотивацию. Так что и на этом празднике я чужой.

Когда началась пандемия коронавируса, и театры ушли на карантин, то Тюменский драматический театр — я так и не могу называть его Тюменский Большой Драматический Театр — придумал, что после карантина проведёт нечто под названием «Антиспектакль», что-то типа праздничного концерта с открытой датой. Я купил билет на балкон, потому что он дешёвый и потому что это же не спектакль — нечего там вблизи рассматривать.

Пандемия коронавируса не закончилась, а карантины в театрах закончились. Карантины закончились для всех — народ поехал по торговым и прочим делам в разные города. В Тюменском драматическом театре тоже закончился карантин, и сегодня, в 22:00 пройдёт обещанный «Антиспектакль». Но я туда не пойду, потому что пандемия коронавируса не закончилась, и я не хочу заразиться или заразить других. В соблюдение санитарных норм в театре я не верю — я знаю, какая публика там бывает. Так же я не пойду на премьеру «Тартюфа» в октябре, на гастроли пермского театра «У моста» в ноябре.

Это хороший повод покончить с моей театроманией, которая стала меня тяготить. «Жизнь — это страдание. Причина страданий — желания». Желания, увлечения, страсти, мании делают нас несвободобными. «Чтобы избавиться от страданий, нужно избавиться от желаний».

Я прощаюсь с театром и подвожу итоги трёх, точнее двух с половиной, театральных сезонов, когда я ходил в театры по несколько раз в месяц. Я видел спектакли только «провинциальных» театров — из Тюмени, Перми, Екатеринбурга, Ханты-Мансийска, Лесосибирска, Улан-Удэ. Но это были спектакли таких заметных и совсем не «провинциальных» режиссёров, как Чащин, Габриа, Баргман, Мильграм. Не выезжая из Тюмени, я видел множество спектаклей, так или иначе отмеченных премией «Золотая маска», — победителей, номинантов и участников лонг-листа.

В списке любимых спектаклей я привожу не спектакли, поставленные заметными режиссёрами или отмеченные «Золотой маской», а только те, которые мне понравились. Привожу в том порядке, в каком я их посмотрел, это не обязательно премьерные показы. ( Read more... )

Администрация Дримвидса сообщает, что Фейсбук внёс Дримвидс в чёрный список сайтов, на которые нельзя ссылаться в Фейсбуке. "Мы не знаем, почему они приняли такое решение, и они намеренно затрудняют возможность обратиться к ним по поводу этого решения".

Тут всё понятно: Фейсбук действует как монополист. Он хочет замкнуть весь интернет на себе и пытается задавить всех потенциальных конкурентов. Казалось бы, Фейсбук -- мегакорпорация с миллиардами долларов, а ДВ -- мелкий бизнес, но на всякий случай надо задавить этот мелкий бизнес. Вообще запретить все внешние ссылки и оставить только внутренние ссылки. Вместо всего разнообразия интернета пользователь получает одни фейсбучные перепосты. Это даже не информационный пузырь, это Великая фейсбучная стена. Два миллиарда человек добровольно соглашаются жить за этой стеной и не хотят оттуда уходить. Причина проста: "здесь все мои друзья". Остаётся в очередной раз порадоваться, что у меня нет друзей. Поэтому я не обязан быть на Фейсбуке, где полно рекламы, цензуры, бюрократии. В ДВ нет рекламы и цензуры, а администрация говорит с пользователями на человеческом языке.

В 2018 году Тамблер запретил у себя "контент для взрослых", и на ДВ пришли бывшие пользователи Тамблера. Владелица сайта приветствовала их отдельным постом. Какой-то "моралист" возмутился: "Значит, вы разрешаете здесь порнографические картинки и гордитесь этим?" На что владелица сайта ответила: "Конечно, разрешаем и, конечно, гордимся!" Сравните это с ханжескими правилами Фейсбука, который запрещает любую обнажёнку, даже если это знаменитая фотография вьетнамских детей после напалмовой атаки. Интересно, банят ли они пользователей из-за "Давида" Микеланджело?

ДВ -- идеальный блог-хостинг для меня. Если ДВ исчезнет, то мне, как говорил Мармеладов, некуда будет пойти.

Не использую этот блог для нытья, ною только наедине с собой. Но иногда трудно удержаться, тем более теперь такой отличный повод. Пандемия потихоньку превращает меня в пессимиста и мизантропа. Безответственность на всех уровнях -- от простых людей до "властителей и судей". Только врачи героически сражаются, да и то не всегда и не все. Все страны так или иначе не прошли проверку пандемией -- не прошли, так сказать, тест на коронавирус. Никаких заранее подготовленных планов, сплошная импровизация. К чему все эти государственные и негосударственные институции, все эти аналитические центры? Неужели ни у кого не было прогнозов на такую пандемию? Ведь в новом веке уже было несколько новых болезней. Хотя они не вызывали такие пандемии, но можно было сделать вывод, что когда-нибудь появится новая болезнь, которая вызовет пандемию.

Я не обращал внимания на новости о вирусе до конца января, пока ВОЗ не объявила чрезвычайную ситуацию. Но опасность вируса я и тогда не осознал и думал, что это экзотика, которая обойдёт нас стороной. Опасность я осознал только к середине марта. Но я-то частное лицо, не имеющее отношения к медицине, мне простительно. А правительствам -- не простительно. Не только пандемия, разумеется, подогревает мой пессимизм, но и другие события в стране и мире. Вторая волна пессимизма надвигается меня. Первая волна пессимизма длилась почти двадцать лет и привела меня к тому, к чему привела -- к полнейшему одиночеству и отсутствию каких-либо перспектив. Не могу представить, к чему приведёт вторая волна.

"Hello darkness, my old friend, // I've come to talk with you again..."

К выходу первой серии последнего сезона "Игры престолов".

Когда-то в прошлом веке я хотел написать роман в жанре фэнтези. Я не особо увлекался фэнтези, но кое-что читал (Говарда и Льюиса, а Толкиена не читал), смотрел какие-то фильмы и представлял себе, что это за жанр. Впрочем, фэнтези, как, например, вестерн, -- это такой жанр, что достаточно познакомиться с одним образцом, даже с пародией, и уже можно сказать, что основные черты жанра тебе известны. (Многие представляют себе вестерн по "Человеку с бульвара Капуцинов", и их представления, надо сказать, недалеки от истины.)

Так вот, я представлял себе, что такое фэнтези и какие в фэнтези есть клише. Очевидно хорошие герои и очевидно плохие герои, борьба первых со вторыми и обязательная победа первых. Разумеется, много магии. А я хотел написать такой роман, в котором все эти клише будут разрушены. Там не должно или почти не должно быть магии. Там все персонажи должны быть не плохие и не хорошие, а амбивалентные, во всяком случае, главные герои. Хорошими или плохими могли быть второстепенные персонажи.

Действие там происходило в огромной фэнтезийной империи, которую окружали варвары. Император по прозвищу Волк, укрепивший империю, погибает, а его дети -- семь сыновей и лапочка-дочка -- в борьбе за трон начинают беспощадную войну, и вся империя разваливается. У детей были прозвища: Красный Волк, Золотой Волк и так далее. Я даже начал писать этот роман, который назывался "Наследники Волка". Понятное дело, что недописал. Даже сейчас я бы не смог такое написать, а тогда и подавно.

И я тогда не знал, что некий американский писатель уже начал писать целый цикл, в котором разрушал многие фэнтезийные клише. И что два романа уже изданы и один, кажется, переведён на русский язык. Об этом цикле я узнал только тогда, когда по нему сняли сериал -- и даже о сериале я узнал не сразу.

Вроде бы и нет смысла теперь пытаться разрушить фэнтезийные клише. Тем не менее, Мартин разрушает одни клише, а другие сохраняет. В его романах главные события -- это войны, перевороты, дворцовые интриги. В его романах все главные герои -- это монархи и аристократы. Есть другие герои -- воины, солдаты, наёмники. В этом нет новаторства.

Настоящее новаторское фэнтези напишет тот, кто сделает главным героем не аристократа или воина, а крестьянина, на котором держалось средневековое общество. Представьте себе сюжет мартиновского цикла с точки зрения простого пахаря. Он не бывает во дворцах, он не слышит разговоров королей и аристократов. Он знает, что началась война, но не имеет представления о причинах. Он не знает никаких подробностей о сражениях, только слухи ("А за северян сражался целый отряд лютоволков-оборотней!"). Прошла армия -- забрала одного сына, прошла другая армия -- забрала другого сына. Прошла одна армия -- забрала часть припасов, прошла другая армия -- забрала другую часть припасов. А у него ещё дети, и впереди зима.

Это вовсе не означает, что в таком романе не будет приключений. Можно показать мир с точки зрения не только крестьянина, но и горожанина, даже солдата, простого солдата, с которым никто не советуется о стратегии. Или, например, бродяги, который видит и город, и деревню, и поля сражений. Или персонажа, который меняет занятия, но никогда не достигает уровня дворцов. Просто в таком романе главный герой или герои не будут участвовать в судьбоносных событиях, не будут Избранными.

Можно сказать, что традиционное фэнтези, в том числе фэнтези Мартина, -- это традиционная историческая наука, идущая от Геродота и повествующая о царях и героях. Но в двадцатом веке в исторической науке благодаря таким течениям, как школа "Анналов" и т. п., стало понятно, что не цари и герои вершат историю, что главный герой истории как процесса и истории как науки -- простой человек. В исторической науке произошёл антропологический поворот. Такой же антропологический поворот давно произошёл в художественной литературе (даже раньше, чем в науке): роман -- это буржуазный эпос, эпос про обывателя.

Было бы интересно увидеть антропологический поворот в фэнтези. Конечно, такой фэнтезийный роман не станет популярным, его не будут читать школьники, по нему не будут снимать сериалы. Но хотя бы в качестве эксперимента...

Из дневника.

*

20 июля 2010.

Авторская, она же бардовская, песня.

В бардовской песне мне больше нравится то, что я для себя называю «киплинговским» направлением. Песни о сильных людях, экстремальных ситуациях, тяжёлой работе, о рабочих, водителях, геологах, моряках, о горах, севере, океане. Что-то вроде живописного «сурового стиля», который возник тогда же в 60-х. Это, прежде всего, три автора — Высоцкий, Визбор, Городницкий. При всём сходстве я вижу сильные различия, которые идут от профессии каждого из них.

Высоцкий — актёр. Он называл свои песни «песнями-монологами», читай: актёрскими, драматургическими монологами. Он актёр, вживающийся в роль. Визбор — журналист. Он поёт о своих личных переживаниях, о том, что видел, но о том, что видел немножко снаружи, с отстранением. Даже если журналист сам плывёт на подводной лодке или едет в кабине грузовика, он всё равно остаётся журналистом. Его песни — это действительно «песни-репортажи». Городницкий отличается от обоих тем, что суровая жизнь — это его настоящая жизнь. Он не турист, не журналист, не просто любопытствующий, он сам геолог и океанолог. Его позиция — это действительно позиция изнутри, по-настоящему изнутри. Его песни можно было бы назвать «песни — рассказы о своей жизни».

Отсюда же, мне кажется, различия в интонациях. Высоцкий по-актёрски серьёзен, он поёт песню про шоферюгу и бывшего зека так, словно читает монолог Гамлета. Визбор немного ироничен, он всегда поёт как будто с доброй улыбкой на лице. Городницкий просто рассказывает, не слишком серьёзно, но и без особой иронии.

[См. также запись от 18 ноября 2017.]

*

18 ноября 2017.

Авторская, она же бардовская, песня.

Прослушал три альбома и просмотрел три концерта «Песни нашего века». Очень нравится. Помню, как случайно увидел по ТВ первый концерт. Сначала не понял, что это за песни, какого такого нашего века. Оказалось, что это классика бардовской песни, которую я не очень слушал — я ничего не слушал, — но уважал. Потом скачал два первых альбома и много раз их слушал.

Как я отношусь к бардовской песне.

Вообще мне нравится «оттепель». Для меня это самый привлекательный период «советского» времени. Мне интересно искусство того времени — литература, кино, живопись. Бардовская песня в этом ряду.

Бардовскую песню считаю важной не только как явление искусства, но и как явление общественной жизни. Она стала важной частью освобождения и сопротивления в пост-сталинском СССР. Множеству людей вдруг захотелось петь не официально одобренные песни, сочинённые членами Союза писателей и Союза композиторов, а песни, сочинённые никем не признанными поэтами и композиторами. КСП, возникавшие снизу, были проявлением самоорганизации, к которой наш народ якобы не склонен. Это был мир, параллельный официозу, со своими ценностями и своими иерархиями. Кем был Высоцкий для начальников? Какой-то актёр, который женился на француженке и теперь нагло пользуется правом ездить за границу, куда не каждого начальника пускают. А для поклонников бардовской песни это был кумир, гуру, человек-который-говорит-правду.

Очень почитаю, уважаю и ценю основателей, родоначальников, патриархов и матриархов бардовской песни. Но сам лично как слушатель люблю то, что я называю «суровым стилем» в бардовской песне — как есть «суровый стиль» в живописи, — то есть Визбора, Городницкого, Высоцкого. [См. также запись от 20 июля 2010.]

По-моему, напрасно спрашивать, откуда пошла бардовская песня, напрасно искать корни всей бардовской песни в одном явлении или одном имени, например в Вертинском. Каждый из основателей имел свой генезис, поэтому они были так своеобразны, так не похожи друг на друга. На кого-то оказал влияние Вертинский, на кого-то — лагерные песни. А уж бардовская песня как массовое движение пошла от основателей, это понятно.

При всей любви к бардовской песне я всё-таки считаю её явлением историческим, то есть относящимся к определённой исторической эпохе. В какой-то момент она просто потеряла актуальность. Используя термин Ю. Тынянова, перестала быть литературным фактом. Есть, конечно, люди, которые поют под гитару, но как явление бардовская песня исчезла. Бардовская песня возникла от необходимости — голь на выдумки хитра, — а теперь другие времена и другие возможности. Зачем петь под гитару, когда есть возможность собрать целый оркестр с маракасами и укулеле?

Побывал на концерте в честь открытия касс в нашем Драмтеатре. По этому поводу признаюсь: неожиданно полюбил театр. Когда-то, в начале века ходил раз-два в полгода, но потом перестал. А в прошедшем сезоне ходил каждый месяц. В основном, в Драмтеатр, один раз в «Ангажемент», плюс гастроли пермяков и улан-удэнцев.

Раньше к театру относился с пренебрежением — к театру как виду искусства. Говорил, начитавшись Лотмана: «Я не понимаю язык театра». К этому прибавлялось и пренебрежение к нашему, местному, провинциальному во всех смыслах Драмтеатру («из Назарета может ли быть что доброе?»). Поэтому и перестал ходить.

Приходя в театр, я чувствую внутренний подъём, какую-то восторженность. На самом деле, раньше такое чувство тоже было, но я его подавлял сарказмом, а теперь даю ему полный ход. Это ощущение, что вот прямо сейчас, перед твоими глазами творится произведение искусства. В этом, как я вдруг осознал, и заключается специфика театра: каждый раз произведение искусства творится перед тобой, и каждый раз оно уникально. Ведь такого ощущения не дают другие виды искусства: ни литература, ни кино. (Может быть, музыка?) Пусть спектакль глупый и банальный, но если актрисы и актёры владеют хотя бы ремесленными навыками, то мне всё нравится. Больше или меньше, но нравится. Потом включается анализ, — хотя он и в театре не выключается, а работает в фоновом режиме, — и я вижу, что это глупо, а это банально. Но ни про какой спектакль не могу сказать, что он мне вообще не понравился, что я даром потратил время и деньги. Так что я теперь идеальный зритель для театра.

Я не только полюбил театр как вид искусства, но полюбил и наш Драмтеатр, хотя его полное название всё-таки вызывает у меня протест — Тюменский большой драматический театр. Большой — потому что здание самое большое по площади. Ну, разве не смешно? Вот и мне было смешно. Смешно претенциозное название. Смешно новое здание театра — этот воплощённый в камне китч, эта апофеоза собянинской Тюмени, «лучшего города Земли». Смешно, что директором был назначен радиодиджей, который почему-то не стал брать главного режиссёра.

Но вот сходил для разнообразия жизни на новую комедию — «Мирандолина» по «Трактирщице» Гольдони. Не скажу, что именно от этой комедии был в восторге — к ней у меня имеются претензии. Но захотелось повторить, к тому же юбилейный сезон. (Тут ненадолго вспомним о сарказме и заметим, что юбилей, конечно, фальшивый, как 1000-летие Казани). Посмотрел несколько комедий — «Ханума», «Он, она, окно, покойник», несколько более серьёзных спектаклей — «Старший сын», «Соло для часов с боем», «Ветер в тополях». А под конец сезона увидел настоящий театр, не просто рассказывание истории, а театр как театр — спектакли «С любимыми не расставайтесь» (лонг-лист премии «Золотая маска»), «Молодость» по «Месяцу в деревне», улан-удэнский «Ричард III». Тут я окончательно понял, что люблю театр вообще и наш театр, в частности.

Не знаю, великие ли актрисы и актёры трудятся в нашем театре, умеют ли они перевоплощаться по системе Станиславского, но ремесленными навыками они владеют, это точно. За сезон все лица стали знакомыми и родными, хочется чаще их видеть. Эх, а какие в нашем театре красавицы! Раньше была одна Марина Слепнева, а теперь — с десяток, все разные и все по-своему прекрасные. Когда они выходят на сцену в спектакле «С любимыми не расставайтесь», то любой конкурс красоты отдыхает. Впрочем, когда выходит Анта Николаевна Колиниченко и что-то такое говорит, как бы разговаривая с небесами, на это тоже стоит посмотреть.

Теперь мне остаётся только жалеть — так много спектаклей пропустил. Что ж, этого не исправишь. Буду навёрстывать за счёт новинок. Билеты на сентябрь, октябрь, ноябрь уже куплены. Увидимся в театре!

Кажется, наконец нашёл занятие, которое мне нравится так же, как чтение (честно говоря, даже больше). Это жонглирование. Простые трюки я выучил больше десяти лет назад, но с тех пор почти не продвинулся. А этим летом, в июне-июле занимаюсь каждый день, по несколько часов. Выучил несколько новых трюков и отточил давно выученные. Программа-максимум: каскад пятью мячами, а там поглядим.

Тоже юбилей: 10 лет назад я зарегился на сайте, который тогда назывался torrents.ru, а теперь называется rutracker.org, и мне открылся необъятный мир торрент-треккеров. Сколько я всего там накачал, сколько книг прочитал, сколько фильмов посмотрел, сколько музыки послушал -- не сосчитать. Спасибо, "интернет-пираты"! Придёт время, когда вам будут ставить памятники, в этом я уверен. Свободное распространение книг, фильмов, музыки не может быть преступлением. Разве не об этом мечтали просветители и фантасты всех веков? Торрент-треккеры -- это же описанная Лемом трионовая библиотека, которая воплотилась в реальности. Идеальная библиотека, фильмотека, фонотека, пинакотека, пантека (т. е. хранилище всего), мемотека (т. е. хранилище памяти). Как написал один юзер: качал и буду качать, раздавал и буду раздавать.

Две цитаты, несколько фактов и немножко ереси. Можно не читать. ( Read more... )